Сентябрь 2015

Прoстo нужнo твeрдo и яснo пoнимaть, рaди чeгo этo дeлaeшь: мы нa вoйнe, врaгoв нaдo убивaть. Oружиe вывeзти нeтруднo, к сoжaлeнию, этим зaнимaются и рeгулярныe вoйскa, и дoбрoвoльчeскиe бaтaльoны. Нaпримeр, пaру рaз нaс зaсeкaли, тaк я с 10-мeтрoвoй высoты прыгaл, удирaл, чтoбы нe убили. Мы иx с вeчeрa пaсли, дoждaлись, кoгдa oдин из ниx пoкинул зaмaскирoвaнную пoзицию (xoтя этo прoтив прaвил) и пoшeл пo бoльшoй нуждe. Вeчeрaми сидeть, чaй пить, бeсeдoвaть… Нe смoг убить, слишкoм милeнькaя и мoлoдaя дeвчoнкa былa. Я нa интeрвью к вaм нa мeтрo exaл, мeня oчeнь кoнкрeтнo рaзoзлили двa человека, бойцы какого-то батальона. Мирные тут же доложили командирам, те устроили обыск, вещи вернули, бойцов наказали. Попал под обстрел зенитной установки, услышал характерный звук, увидел летящий трассер (он до девяти секунд летит), быстро ударил по тормозам и выскочил из машины за секунду до прилета первого снаряда. Я вижу человека, который стал президентом в воюющей стране, получил власть и… занялся личными делами и зарабатыванием денег.Знаете, почему среди бойцов тотальное недоверие к верховному главнокомандующему и его генералам? Так пизд…йте в Верховную Раду, там полно нардепов, которые хрен знает чем занимаются. Волки – это середнячки, которые с любой властью уживаются и сжирают овец. Буду отстаивать свой кусок земли в гнилом просранном окопе с надеждой, что мне пришлют патроны. Нет, я не пью, просто попросил ребят пару раз хлопнуть, чтобы самому прочувствовать. Справимся с этой проблемой, значит, решим и другие».Донбасс: «Мы однозначно проиграли информационную войну. Хотя, когда была возможность, рука не поднялась. Каждому свое. В прямом смысле херней, что до войны, что во время. Можно снять комнату за 200–300 гривен, в кафе погулять, с девушкой познакомиться. На адреналине не чувствуешь ни боли, ни перекрученных позвонков, когда в хреновом бронежилете срываешь спину, ни вывихнутой ноги. Два пьяных тела в камуфляже стояли на платформе, вызывающе себя вели, орали, матерились. Нас было восемь. Овцы – это те, кто все схавают и стерпят, лишь бы их не напрягали, это обыватели. Там настоящие люди, в тылу таких мало.Если такие, как я, развернутся и вернутся домой на диван, ни к чему хорошему это не приведет. Нельзя везти домой то, чем убиваешь на войне.Есть бойцы, которые разводят волонтеров. Овчарки – самый редкий тип людей, они никогда не согласны, дают отпор волкам, но не обижают овец. Думаю, у него есть конкретная договоренность с той стороной, иначе почему в контактную группу по Минску допущены Кучма с Медведчуком? Например, сообщают: мол, мне на передовую нужно то-то и то-то. Как уничтожили? Сам процесс отжима и грабежа я не видел, но результат наблюдал. Заехали, спрятали машину, прошли 10 километров пешком, дождались вечера и постепенно продвигались по зеленке. Такая феня у 80% населения.Моя машина и две снайперские винтовки сгорели. Мне взятку не предлагали, чтобы глаза на контрабанду закрыл. Мы парочку таких корректировщиков-наводчиков продержали в подвале, поговорили, они сдали всю цепочку: кому и для чего звонили. Я после очередного «перемирия» из окопа не вылезал, потому что шквальный обстрел был. Это добровольцы, которые доказывают, что один в поле воин. А после перепродает присланное через подставных лиц. Второй раз уже прикрывал нашу диверсионную группу, которая возвращалась после операции. Погибли в наступательной операции, когда регулярная армия нас не поддержала. Регулярные войска – не моя тема, а в добровольческих батальонах полно идейных, крепких, отчаянных, бесстрашных и бескомпромиссных ребят.Считаю, что все люди делятся на три типа: овцы, волки и овчарки. Я кровью харкать буду, но в АТО останусь. Это бесполезно. Попал или нет, не знаю, далеко было, но наши вышли без потерь».Первая смерть на войне:»До войны никогда не убивал, а здесь и в упор расстреливал, и резал. Одному из них было 39 лет, профессиональный военный из Ростовской области, приперся в Украину по приказу. Бьют серьезно и больно, по себе знаю. Забирайте украинских мажоров из америк и англий, посмотрите, сколько их гуляет, потому что папа откупил от мобилизации. Они замыкались в себе, были неконтролируемые вспышки агрессии. Я подошел, попросил вести себя культурно и тихо, они быстро согласились.В Киеве ватников больше, чем на Донбассе. Особенно в камуфляжной форме. Утром строят все подразделение и зачитывают приказ: «Такой-то боец за систематическое употребление алкоголя наказывается столькими-то ударами палок по спине». Слушаем «Сепар FM»: крутим рацию, находим вражескую волну, по которой боевики переговариваются, и матами их обкладываем. Как на войне столько времени без женщин? Некоторые бойцы так месяцами переговариваются».Как «Диалог» сообщал ранее, Боец АТО застрелился в Хмельницкой области.Недоверие к Порошенко:»К Порошенко как к верховному главнокомандующему мы относимся плохо. Когда они понимали, что не могут уйти, потому что ноги перебиты, в плен не сдавались, а подрывали себя вместе с врагом. И в тылу врагов больше, чем на фронте, но их труднее определить, а на войне ты четко знаешь, где сепар и что с ним делать».Регулярные войска: «Я служил в армии и знаю, чем она занимается. В политической верхушке уже своя война идет, каждый сам за себя воюет и Украину на части разрывает. Есть люди, которые реально воюют, а есть те, кто приехал на войну ради наживы.И контрабанду мы останавливали. Нам по возвращению после боевых дают пять–семь дней отдыха: пишешь рапорт, снимаешь форму, сдаешь оружие и едешь в соседние города. Даже на освобожденных территориях у мирных мозг засран так, что психиатр нужен. Продвигались медленно, потому что везде сигнальные ракеты расставлены или взрывчатки, на полуприседи, шаг в шаг, с пятки на носок, корпус верх–вниз, иначе не заметишь блик проволоки от растяжки. Из тех, с кем я плотно общался, уже погибли восемь человек. Как правило, мы знаем, где есть вероятность прохода, где нет.Наткнулись на секрет – мелкую группу противника, их разведчики тоже для дозора выдвинулись. Волонтеры присылают, он фотографирует и отсылает снимок: дескать, получил, спасибо. Мы ждали группу в условленном месте, заметили, что за нашими идут чужие. За диверсионной группой часто идет вражеский хвост, который надо отсечь. Узнали всю нужную для себя информацию и передали его контрразведке.Мы по вечерам знаете как развлекаемся? Я много на войне таких ребят видел. Был идиот из «ДНР», напился и заснул на сепарском посту. Выезжаешь утром в составе колонны, а по пути следования местные стоят и тут же кого-то на мобильный набирают. У меня тоже всегда с собой граната для себя, я в плен не сдамся.Мы часто работаем на грани физических возможностей, сутками без сна. В книгах пишут и в кино показывают, что после переоценка ценностей и переворот в сознании происходит. Их трое, нас – двое. Использовали нож или обыкновенную струну от пианино: к двум концам прикрепляется по палке, сзади на шею врага накидываешь петлю и резким движением перерезаешь артерию».Женщины на войне:»Если сепар – женщина, она все равно враг. Иногда сразу получалось, иногда приходилось долго искать к человеку подход. Я его связал, забрал оружие, он через три часа у меня в авто проспался и начал нести: «Донбасс вас кормит, Новороссия – историческое название, ему 300 лет, а ты, г…ндон, пришел на мою землю». Чем-то недоволен? Тех, кто на стороне сепаров воюет, не уважают даже в Чечне, они отбросы. Почему верховный главнокомандующий при наличии 200-тысячной армии до сих пор называет войну антитеррористической операцией? Потому что если сдать позиции, тогда ради чего последние полтора года были, ради чего столько ребят полегло?». Страха не было, когда выезжаешь на боевое задание, мозг отключается, но ты ясно соображаешь, что делать, срабатывают инстинкты. Если не дадут боеприпасы, наберусь мужества, опять рвану на вражескую территорию, сп…зжу боеприпасы и буду отстреливаться. Порядки в армии, якобы новая форма и обувь – все говно. Мы все оказались открытыми, голыми и босыми перед врагом, хотя за нашими спинами стояла херова тьма техники и людей, которым так и не отдали приказ поддержать наступательную операцию».Последний бой: «Почему, несмотря ни на что, вернулся в АТО? Благо, там мужского пола не хватает, так что девушки вниманием не обделяют».Алкоголь и удары палками:»Не знаю, как у других, но в нашем подразделении любое употребление алкоголя мгновенно пресекается. Вывозят все и все: перепродают, себе оставляют, брату-куму раздают. Думаю, где-то рядом корректировщик-наводчик сидел из числа местных жителей.Мирные не раз сливали информацию о нашем передвижении. Ни я, ни мои ребята этого не понимают.Провал с шестой волной мобилизации из-за того, что народ власти не доверяет! Десяток наших психанули, заехали в поселок, зашли в дом и забрали себе вещи. Вранье, со мной такого не было, хотя видел ребят, которых накрывало. Кто действительно хотел защищать Украину, еще год назад ушел в АТО, кто не хотел – как тогда, так и сейчас прячутся от мобилизации.Что раздражает в тылу, так это быдло. В Украине одна проблема – закон работает не для всех. Наверное, это правильно.
В интервью украинскому изданию «ГОРДОН», диверсант АТО рассказал, как страшно на войне, как много «ватников» в Киеве, и как наши бойцы не любят верховного главнокомандующего. О страхе на войне:
Наступил и ногу по ботинок отрывает. Группе минометчиков надо было срочно выдвигаться на позиции, но не хватало стрелка в машину, потому что многие от холодов и сырости заболели. «Грады» пугают только свистом, они хаотично падают, а вот мина, неважно, 120-я или 82-я… Мина – это 16 килограммов так называемого хрупкого металла, при ударе он разлетается на тысячи мелких осколков в радиусе 300 метров. Я вызвался, задача – прикрывать тыл, пока минометчики обстреливали позиции, чтобы немного остудить пыл сепаров. Очень страшно на противопехотную мину наступить, ее «Лепестком» называют. В первом бою я не выпустил ни одного патрона.  «Самое страшное оружие – миномет, у него снайперская точность, при правильном наведении можно с пяти километров попасть в печную трубу дома.